Евгения МАЖИТОВА, "С пером и шпагой"

Алексей Кириллович, одна из главных проблем современной журналистики, наверное, в том, что из профессии уходят профессионалы. Так ли это? И если да, то почему?

- Увы, так. Причин много, но наиболее понятная и распространенная – это отсутствие удовлетворенности от профессии.

Те профессионалы, которые по 20-30 лет в журналистике, знали, пусть умеренно, но ясно – журналистика действенна, пусть умеренно, но ясно – журналистика правдива, пусть умеренно, но ясно – журналистика искренна. «Пусть умеренно» – это было наложение времени, а «ясно» – это ощущение профессии. Теперь ясно, но не умеренно. Журналистика перестала быть действенной, журналистика перестает быть профессиональной, журналистика перестает быть хотя бы внутренне независимой. Отсюда противоречия, отсюда неудовлетворенность. 

Есть и такое мнение – профи уходят потому, что в профессии нынче востребована, скажем так, неэтичная прослойка...

- Действительно, когда началась перестройка, гласность, то в журналистику ломанулись, просто ломанулись толпы людей, не имеющих к журналистике никакого отношения, но имеющие «что сказать». Это были профессионалы в других областях – историки, социологи и т.д. Так в журналистике появились две когорты. 

Финская исследовательница, недавно защитившая докторскую диссертацию в Тампере, в 2002 году проводила исследования в Питере. По его результатам у нее появилось ясное ощущение двух абсолютно разных, отчетливо просматриваемых групп журналистов. Первая – это те, кто вырос в Советском Союзе, и вторая – те, кто пришел после перестройки. У них разные установки, различные претензии к профессии и амбиции. Это очень интересное, любопытное исследование. 

Но дело в том, что те ребята, которые пришли в журналистику из других профессий, не были оснащены никакими принципами журналистской этики. Они говорили это прямо в лоб, считали это за благо и достоинство, не обращая внимания на то, «как ваше слово отзовется». Их этому не учили. Возникла проблема, от которой шарахаться стали те, кто помнил. То есть прежним журналистам надо было либо принять новые правила, либо уходить из профессии.

Учить мастерству должны мастера

На ваш взгляд, как на журналистике сказывается уровень образования, получаемого в вузах?

- Я недавно был на Всероссийском фестивале СМИ в Дагомысе. Легенды журналистики 70-х годов, старые «известинцы» – Альберт Плотник, Леня Шинкарев, давали замечательные мастер-классы журналистам. И я подумал вот о чем. Несмотря на кажущееся изобилие журналистских школ, журналистам, которым уже тяжело ездить в командировки и т.д., некуда идти. Они могли бы преподавать, и это было бы правильно и очень полезно, но места заняты, причем заняты теми, кто вышел из профессии раньше по причине невостребованности в журналистике. 

К сожалению, учат, как правило, не лучшие. Поэтому у молодых журналистов не вырабатывается внутренняя верность профессии, поэтому такое количество людей не могут понять разницы между журналистикой и пиаром и уходят в пиар. Более того, очень часто даже не журналисты уходят в пиар, а пиар приходит в журналистику. Газеты, которые считали себя общественно-политическими, становятся пиар-изданиями, забывая печатать сообщения о том, что материалы публикуются на правах рекламы. Есть и такая проблема.

Как дистанцировать журналистику от пиара?

- Очень сложно сейчас сохранить грань между профессией журналиста и пиарщика. Абсолютное большинство свежеобразованных факультетов – это факультеты журналистики и пиара. То есть фактически на одном факультете или кафедре учат двум принципиально разным профессиям. Это чудовищная ошибка, и совершить ее могли только люди, не твердые в основах профессии. 

Поэтому я и говорю, что очень обидно, что не лучшие люди преподают. Других легко свернуть с пути, они не знают точных границ профессии и охотно готовы признать, что это пограничные профессии. На самом деле они абсолютно разные. Одна из них по сути рекламная, а другая по большому счету аналитическая и исследовательская, ответственная. Внутренне ответственная не перед продавцом или производителем товара, а перед обществом. Пиарщик ведь не отвечает перед обществом, точнее, перед ним он отвечает только по закону. А журналист отвечает перед обществом всегда, что бы он ни писал.

Но, может быть, уходя в пресс-службы, журналисты выводят их на более профессиональный уровень?

- Как-то мы проводили семинар, который назывался «Пресс-служба: компас или фильтр». К сожалению, жизнь решает этот вопрос в одну сторону, а мы очень хотели бы, чтобы в другую. Жизнь ответила на наш вопрос. Пресс-служба сегодня – это фильтр. 

Мы живем еще, мягко говоря, в неналаженном, неотстроенном обществе, поэтому еще не выработали сколько-нибудь серьезных рамок той или иной профессии. Пресс-секретарь – это профессия. В финском парламенте это практически несменяемые службы. Меняется состав парламентов, ведущие партии, а состав пресс-службы – нет. Потому что ее функции неизменны. Они жестко отделены от функций депутатов и всех прочих людей, которые приходят в парламент временно. И это абсолютно правильно. 

У нас, к сожалению, очень плохо выработано понятие «пресс-служба», оно плохо отделено от понятия «пресс-секретарь». Пресс-секретарь приходит с начальником и обеспечивает имидж руководства. Однако необходимо помнить, особенно пресс-секретарям государственных структур, что деньги ему платит не руководитель, а бюджет. Было бы неплохо, если бы эти люди помнили, что ответственны не только перед своим руководителем, на которого якобы работают.

Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива?

В одном из последних интервью вы сказали: «Власть подает знаки настолько очевидные, что все уже давно знают, что можно и что нельзя». Насколько явно власть влияет на профессию?

- Новая тенденция власти выстраивать властную вертикаль никак не способствует развитию журналистики, потому что вертикаль отличается заказанными зеркалами. А если зеркала действуют по заказу, то страна обречена на то, чтобы не иметь обратной связи. Именно это происходит и именно это создает определенный климат в журналистике, очень неблагоприятный, через который чрезвычайно сложно прорваться. Это еще одна причина, почему уходят журналисты. 

Так ведь и в советские времена было непросто работать. Однако именно советскую журналистику ставят молодому поколению в пример.

- Я отнюдь не утверждаю, что советская журналистика была хорошей. Она имела серьезные недостатки, и никто из ее рядов, за исключением одного человека, не покаялся. Они до сих пор считают, что советская журналистика – это вершина журналистики, до сих пор считают самым выдающимся профессионалом Анатолия Грановского, хотя он писатель, и писал свои очерки так, как пишут нормальную прозу. Между тем его до сих пор выдают за образцы журналистского мастерства. Это было нормально для советской журналистики, но не для современной. 
Покаялся же Юрий Феофанов, который на страницах газеты рассказал о том, что написал подлую статью про Андрея Синявского и Юлия Даниэля, мол, я отдавал себе отчет, что это нехорошо, но сделал, потому что был партийным, меня вызвали, сказали и т.д. Согласитесь, не всякий журналист способен на такое признание. 

Есть еще одно мнение, почему уходят журналисты. Причина – в дискредитации журналистики. Вы с этим согласны?

- Профессия достаточно сильно дискредитирована. В журналистике остались островки профессиональных СМИ и отдельные профессиональные журналисты в уже не сильно профессиональных изданиях. Однако журналистика пока жива. Каждый год проводим конкурс на премию Сахарова, каждый год присылают 80-100 заявок, из них 20 – это те, кто участвовал в предыдущих конкурсах, остальные – новые авторы. 

Это очень живая и очень активная журналистика. Так что поле еще не затоптали, хотя на нем цветочков становится все меньше. Журналистика – это еще не асфальт, но уже и не чернозем.