Ситуация с блокировками ухудшается из-за отсутствия предсказуемости
Блокировка тех или иных сайтов – обычное дело для любой страны, какой бы политический режим в ней ни действовал. Как правило, блокируют за пропаганду всего, что выходит за рамки общечеловеческих и законодательных норм, – насилия, экстремизма, наркотиков, оружия, детской порнографии и пр. В Казахстане подобные ресурсы тоже блокируются, а мониторингом занимаются правоохранительные органы и Министерство информации и общественного развития.
Однако нередко отечественные компетентные органы перекрывают, казалось бы, совершенно не связанные с незаконной деятельностью сайты. Например, в конце июля 2021 года в стране была заблокирована крупнейшая мировая профессиональная сеть LinkedIn, где, по данным theopenasia.net, зарегистрировано как минимум 790 тыс. казахстанцев. На волне возмущения и недоумения общественности и СМИ социальную сеть неделю спустя все же разблокировали, но осадочек, как говорится, остался. Так же как и после блокировки популярного музыкального ресурса для независимых артистов – Sound Cloud.
Почему такое происходит? Должен ли регулироваться интернет? Как защитить казахстанцев от «незаконного интернета» и при этом не нарушить право на доступ к информации?
Договориться по-хорошему
По данным Правового медиацентра, каждый год госорганы РК «удаляют» с просторов интернета порядка 10 тыс. материалов (сайты, а также медиафайлы и тексты на интернет-ресурсах) с незаконным контентом. Forbes Kazakhstan попробовал разобраться, каким образом это делается.
Есть два вида блокировок: во внесудебном порядке и по решению суда. Во внесудебном порядке сайт могут заблокировать генеральный прокурор или его заместитель – если на ресурсе есть информация, наносящая ущерб интересам личности, общества и государства, нарушающая законы о выборах, призывающая к экстремистской и террористической деятельности, к участию в массовых мероприятиях, которые проводятся с нарушением установленного порядка, а также пропагандирующая сексуальную эксплуатацию несовершеннолетних и детскую порнографию.
Кроме того, власти могут блокировать без решения суда сайты по поручению председателя КНБ, его заместителей или начальников территориальных органов КНБ и их заместителей. На запрос о процедурах, направленный в Комитет национальной безопасности, нам так и не ответили. Однако, по данным МИОР, сотрудники КНБ могут блокировать ресурсы в случае, если это не терпит отлагательств и может привести к совершению тяжких преступлений. В некоторых случаях интернет-ресурс во внесудебном порядке могут также заблокировать МВД и Минобороны. Под некоторыми случаями подразумевается угроза чрезвычайной ситуации социального, природного или техногенного характера. Без судебного решения сайты также могут блокироваться госорганами, если в стране введен режим чрезвычайного положения. ЧП, введенное в прошлом году из-за пандемии, кстати говоря, в определенном смысле развязало правоохранительным органам руки, дав возможность блокировать и ограничивать доступ к интернет-ресурсам по своему усмотрению, кроме президентской связи.
По решению суда сайт могут заблокировать, если уполномоченный орган выявит нарушения на основе мониторинга, а затем направит дело в суд. По словам Аскара Умарова, вице-министра информации, чтобы выявлять ресурсы, содержащие нарушения законодательства РК, министерство в пределах своей компетенции проводит мониторинг информационного пространства. «Министерство в случае выявления нарушения либо получения от заинтересованного государственного органа уведомления о распространении по сети телекоммуникаций информации, которая относится к списку запрещенных, готовит предписание об ограничении доступа к интернет-ресурсу в порядке, предусмотренном статьей 41-1 Закона «О связи». Предписание направляется для исполнения операторам связи и АО «Государственная техническая служба», – поясняет Умаров.
Сегодня, утверждает собеседник, министерство не имеет технических возможностей для ограничения доступа к конкретным страницам интернет-ресурсов с протоколом HTTPS (когда требуется ограничить доступ к статье, но не ко всему сайту). Поэтому нередки случаи, когда из-за выявления нарушений блокируется весь ресурс, а не его отдельная страница. «Безусловно, это оправданно, когда сайт создан для распространения незаконного контента. Однако в отдельных случаях это приводит к недоступности для пользователей на территории Казахстана популярных онлайн-платформ с видео-, аудио-, графическим контентом, интернет-ресурсов разработчиков программного обеспечения», – признает вице-министр. В связи с этим МИОР старается договариваться напрямую с ресурсами, чтобы те удаляли неприемлемый контент. «На сегодняшний день налажено конструктивное взаимодействие с наиболее популярными соцсетями – «ВКонтакте», «Одноклассники», Mail.ru, Livejournal, Facebook, Instagram – по вопросам удаления противоправного контента», – говорит Умаров.
Без суда и следствия
По данным, предоставленным нам МИОР, в период с 2019-го по 2020 год в стране было вынесено 442 предписания по блокировке или ограничению в отношении 24 888 интернет-ресурсов. По состоянию на 25 августа 2021 года было вынесено 276 предписаний в отношении 12 470 сайтов. «Таким образом, существует определенная динамика увеличения количества выявляемых нарушений и принимаемых мер по недопущению распространения незаконного контента. Увеличение количества выявляемых нарушений и вынесенных решений об ограничении доступа к интернет-ресурсам в том числе обусловлено повышением эффективности межведомственного взаимодействия между государственными органами, задействованными в процессе мониторинга», – заявляют в пресс-службе министерства.
По словам правозащитника, юриста проекта Internet Freedom, а также директора общественного фонда Digital Paradigm Елжана Кабышева, который последние пять лет отслеживает ситуацию с блокировками интернет-ресурсов в стране, в действительности ситуация с блокировками сайтов ухудшается из-за того, что отсутствует какая-либо предсказуемость и заблокировать интернет-ресурсы власти могут в обход суда.
«Я считаю, что ограничивать ресурсы должны только суды, тем не менее в этом направлении активно действует МИОР. Министерство, в частности, может временно ограничивать доступ к ресурсу, например, на две недели или месяц, в случае если, по его мнению, с помощью этого ресурса готовится уголовное правонарушение по отношению к государству или обществу. Но, на мой взгляд, в таком случае должны быть собраны материалы по данному ресурсу, необходимо объяснить, почему он должен быть заблокирован, и направить материалы в суд, а ограничение должно быть временным. Так же и с Генпрокуратурой – сначала следует собрать все материалы и доказать, что нарушен закон, а затем суд все решит», – убежден Кабышев.
По словам правозащитника, в своей практике он встречал массу кейсов по неправомерной блокировке сайтов в Казахстане. Помогал снимать ограничение доступа к таким сайтам, как SoundCloud, оказывал помощь в содействии разблокировке научно-популярного ресурса CyberLeninka, а также к социальной сети Tumblr. И, на его взгляд, у проблемы есть более глубокие корни, нежели факты блокировок без решения суда.
«Порядок приостановления доступа к интернет-ресурсам относится к пометке «Для служебного пользования». То есть фактически мы не можем прозрачно видеть механизм работы уполномоченных органов в процессе блокировок сайтов. Мы можем только предполагать, а это неправильно. Проблема и в том, что ресурсы ограничивают без ведома администратора или владельца. Те сайты, которые обращались к нам за консультацией, жаловались, что перед блокировкой никакого уведомления о необходимости удаления противозаконного контента от госорганов не получали. Просто вдруг узнавали, что трафик из Казахстана упал, затем обнаруживали, что их заблокировали, и уже тогда начинали выяснять причину. Вы представляете, какой это удар по сайту, особенно если он коммерческий, – сколько упущенной выгоды и аудитории? В общем, отсутствует транспарентность», – констатирует собеседник.
Не навреди
По словам директора Правового медиацентра Дианы Окремовой, в последние пять лет они наблюдают очень странные блокировки, за которые никто не несет ответственность. «Этот механизм стал использоваться еще и для того, чтобы ограничивать доступ людей к информации в моменты, когда в стране происходят какие-то политические события, к примеру митинги. Власть просто решает блокировать ресурсы, вот и все. Бывало даже региональные интернет-газеты блокировали. Когда сайт обращается к «Казахтелекому», который фактически должен нести ответственность за предоставление данных услуг, представители компании говорят, что она к этому непричастна. В МИОР же утверждают то же самое», – разводит руками собеседница. Между тем она считает, что это самое опасное для демократического общества.
Правовой медиацентр, говорит Окремова, обращался в МИОР с рекомендацией создать в стране реестр заблокированных сайтов, что позволило бы сформировать условия транспарентности и прозрачности – каждый казахстанец мог бы зайти и узнать, какие сайты заблокированы и за что. «Но в министерстве заявляют, что если появится такой реестр, то получится обратный эффект: люди из любопытства захотят попасть на заблокированные сайты, чтобы узнать, за что запретили их деятельность», – рассказывает она.
В текущих условиях, считает Окремова, решать проблему тяжело, но добиться изменений все равно можно. Для этого требуется создать прецедент. «Если бы хозяева заблокированных сайтов одномоментно подали в суд на поставщиков интернета, операторов связи, это хоть как-то расшевелило бы наше болото», – полагает правозащитница.
По данным исследования «Filtering, blocking and take-down of illegal content on the Internet», которое было проведено по заказу Совета Европы в 2017 году, в мире существует две модели борьбы с запрещенными интернет-ресурсами. Первая действует в странах, в которых нет специализированного нормативно-правового регулирования блокировок интернет-контента, и поэтому они ориентируются на общую нормативную базу, неспецифичную для интернета. Вторая модель объединяет страны, которые приняли специализированную нормативную базу регулирования интернета и других цифровых медиа. В таких странах обычно определены условия и конкретные основания для блокировок (материалы со сценами насилия над детьми, угрозы терроризма, национальной безопасности, преступная деятельность, разжигание ненависти и пр.). При этом каждая из моделей, считают авторы, неэффективна ввиду того, что решения по блокировке часто могут быть ложноположительными.
В то же время Совет Европы резюмировал, что государства – члены ЕС обязаны прикладывать все усилия к тому, чтобы любые ограничения доступа к интернет-контенту, затрагивающие пользователей в их юрисдикции, базировались на четком и предсказуемом нормативно-правовом регулировании, точно определяющем объем ограничений. Они также должны обеспечивать судебный надзор для предотвращения возможных злоупотреблений. Кроме того, национальные суды должны проверять необходимость и соразмерность мер по блокировке, уделяя особое внимание тому, насколько они целенаправленны, то есть направлены исключительно на специфический контент, который необходимо заблокировать.
Думается, примерно таким рекомендациям должен следовать и Казахстан. Ведь пандемия особенно сильно подчеркнула тот факт, что если бизнес сегодня не работает в онлайне, то он идет мимо рынка. А если в стране не созданы правовые условия для этого, то о каком комфортном ведении бизнеса может идти речь?
Источник: Forbes.kz
